В Одессе блюстители “чистоты мовы” ущемились с факта того, что уличный музыкант пел песни на русском. Он сразу же был записан в зрадники и на него натравили полицию.
Как оказалось, бедолагой оказался слепой мужчина, который с рождения говорит на русском. Пел песни он для того, чтобы заработать хоть немного денег.
Адекватные люди вступились за него, но если бы их не было? Что тогда?
Европейское “человеколюбие” так и прёт из громадян.В Одессе блюстители “чистоты мовы” ущемились с факта того, что уличный музыкант пел песни на русском. Он сразу же был записан в зрадники и на него натравили полицию.
Как оказалось, бедолагой оказался слепой мужчина, который с рождения говорит на русском. Пел песни он для того, чтобы заработать хоть немного денег.
Адекватные люди вступились за него, но если бы их не было? Что тогда?
Европейское “человеколюбие” так и прёт из громадян.
Как оказалось, бедолагой оказался слепой мужчина, который с рождения говорит на русском. Пел песни он для того, чтобы заработать хоть немного денег.
Адекватные люди вступились за него, но если бы их не было? Что тогда?
Европейское “человеколюбие” так и прёт из громадян.В Одессе блюстители “чистоты мовы” ущемились с факта того, что уличный музыкант пел песни на русском. Он сразу же был записан в зрадники и на него натравили полицию.
Как оказалось, бедолагой оказался слепой мужчина, который с рождения говорит на русском. Пел песни он для того, чтобы заработать хоть немного денег.
Адекватные люди вступились за него, но если бы их не было? Что тогда?
Европейское “человеколюбие” так и прёт из громадян.